Неточные совпадения
За городом работали сотни три землекопов, срезая гору, расковыривая лопатами зеленоватые и красные мергеля, — расчищали съезд к реке и место для вокзала. Согнувшись горбато, ходили люди
в рубахах без поясов, с расстегнутыми воротами, обвязав кудлатые головы мочалом. Точно избитые собаки, визжали и скулили колеса тачек. Трудовой шум и жирный запах
сырой глины стоял
в потном
воздухе. Группа рабочих тащила волоком по земле что-то железное, уродливое, один из них ревел...
Направо туман; левее черным пятном лежала деревня, дальше безразличной массой стлались поля. Он дохнул
в себя раза два
сырого воздуха и чихнул.
Сегодня положено обедать на берегу.
В воздухе невозмутимая тишина и нестерпимый жар. Чем ближе подъезжаешь к берегу, тем сильнее пахнет гнилью от
сырых кораллов, разбросанных по берегу и затопляемых приливом. Запах этот вместе с кораллами перенесли и на фрегат. Все натащили себе их кучи. Фаддеев приводит меня
в отчаяние: он каждый раз приносит мне раковины; улитки околевают и гниют. Хоть вон беги из каюты!
Но нам мерещились поля и домы родины, мы вдыхали
в себя
сырой морской
воздух, воображая, что дышим ее
воздухом.
Бортевые промыслы
в Оренбургской губернии были прежде весьма значительны, но умножившееся народонаселение и невежественная жадность при доставанье меда, который нередко вынимают весь, не оставляя запаса на зиму, губят диких пчел, которых и без того истребляют медведи, большие охотники до меда, некоторые породы птиц и жестокость зимних морозов] Трав и цветов мало
в большом лесу: густая, постоянная тень неблагоприятна растительности, которой необходимы свет и теплота солнечных лучей; чаще других виднеются зубчатый папоротник, плотные и зеленые листья ландыша, высокие стебли отцветшего лесного левкоя да краснеет кучками зрелая костяника;
сырой запах грибов носится
в воздухе, но всех слышнее острый и, по-моему, очень приятный запах груздей, потому что они родятся семьями, гнездами и любят моститься (как говорят
в народе)
в мелком папоротнике, под согнивающими прошлогодними листьями.
Лемм, проводивший его до улицы, тотчас согласился и крепко пожал его руку; но, оставшись один на свежем и
сыром воздухе, при только что занимавшейся заре, оглянулся, прищурился, съежился и, как виноватый, побрел
в свою комнатку. «Ich bin wohl nicht klug» (я не
в своем уме), — пробормотал он, ложась
в свою жесткую и короткую постель.
Снова вспыхнул огонь, но уже сильнее, ярче, вновь метнулись тени к лесу, снова отхлынули к огню и задрожали вокруг костра,
в безмолвной, враждебной пляске.
В огне трещали и ныли
сырые сучья. Шепталась, шелестела листва деревьев, встревоженная волной нагретого
воздуха. Веселые, живые языки пламени играли, обнимаясь, желтые и красные, вздымались кверху, сея искры, летел горящий лист, а звезды
в небе улыбались искрам, маня к себе.
Мокрая земля, по которой кое-где выбивали ярко-зеленые иглы травы с желтыми стебельками, блестящие на солнце ручьи, по которым вились кусочки земли и щепки, закрасневшиеся прутья сирени с вспухлыми почками, качавшимися под самым окошком, хлопотливое чиликанье птичек, копошившихся
в этом кусте, мокрый от таявшего на нем снега черноватый забор, а главное — этот пахучий
сырой воздух и радостное солнце говорили мне внятно, ясно о чем-то новом и прекрасном, которое, хотя я не могу передать так, как оно сказывалось мне, я постараюсь передать так, как я воспринимал его, — все мне говорило про красоту, счастье и добродетель, говорило, что как то, так и другое легко и возможно для меня, что одно не может быть без другого, и даже что красота, счастье и добродетель — одно и то же.
Случалось ли вам летом лечь спать днем
в пасмурную дождливую погоду и, проснувшись на закате солнца, открыть глаза и
в расширяющемся четырехугольнике окна, из-под полотняной сторы, которая, надувшись, бьется прутом об подоконник, увидать мокрую от дождя, тенистую, лиловатую сторону липовой аллеи и
сырую садовую дорожку, освещенную яркими косыми лучами, услыхать вдруг веселую жизнь птиц
в саду и увидать насекомых, которые вьются
в отверстии окна, просвечивая на солнце, почувствовать запах последождевого
воздуха и подумать: «Как мне не стыдно было проспать такой вечер», — и торопливо вскочить, чтобы идти
в сад порадоваться жизнью?
Но церковь была почти не освещена, только
в алтаре да пред иконами, особо чтимыми, рассеянно мерцали свечи и лампады, жалобно бросая жёлтые пятна на чёрные лики.
Сырой мрак давил людей, лиц их не было видно, они плотно набили храм огромным, безглавым, сопящим телом, а над ними, на амвоне, точно
в воздухе, качалась тёмная фигура священника.
Она приехала
в последние годы царствования покойной императрицы Екатерины портнихой при французской труппе; муж ее был второй любовник, но, по несчастию, климат Петербурга оказался для него гибелен, особенно после того, как, оберегая с большим усердием, чем нужно женатому человеку, одну из артисток труппы, он был гвардейским сержантом выброшен из окна второго этажа на улицу; вероятно, падая, он не взял достаточных предосторожностей от
сырого воздуха, ибо с той минуты стал кашлять, кашлял месяца два, а потом перестал — по очень простой причине, потому что умер.
Круциферская была поразительно хороша
в эту минуту; шляпку она сняла; черные волосы ее, развитые от
сырого вечернего
воздуха, разбросались, каждая черта лица была оживлена, говорила, и любовь струилась из ее синих глаз; дрожащая рука то жала платок, то покидала его и рвала ленту на шляпке, грудь по временам поднималась высоко, но казалось,
воздух не мог проникнуть до легких.
Легкий ветерок, срывавшийся иногда с озер, окруженных купами ольхи, орешника и ветлы, разливал
в воздухе запах
сырой лесистой почвы.
Запах
сырого песку, смешиваясь с запахом лопуха, разливался
в воздухе.
«Так вон они как! Вот что. А мне и невдомек было! Знамо, теперь все пропало, кануло
в воду… Что ж! Я им не помеха, коли так… Господь с ними!» — бормотал Ваня, делая безотрадные жесты и на каждом шагу обтирая ладонью пот, который катился с него ручьями. Ночь между тем была росистая и
сырая. Но он чувствовал какую-то нестерпимую духоту на сердце и
в воздухе. Ему стало так жарко, что он принужден даже был распахнуть одежду.
Весь берег был залит народом, который толпился главным образом около караванной конторы и магазинов, где торопливо шла нагрузка барок; тысячи четыре бурлаков, как живой муравейник, облепили все кругом, и
в воздухе висел глухой гул человеческих голосов, резкий лязг нагружаемого железа, удары топора, рубившего дерево, визг пил я глухое постукивание рабочих, конопативших уже готовые барки, точно тысячи дятлов долбили
сырое, крепкое дерево.
С сими словами, вынув шпагу, он на коленах вполз
в одно из отверстий, держа перед собою смертоносное оружие, и, ощупью подвигаясь вперед, дошел до того места, где можно было идти прямо;
сырой воздух могилы проник
в его члены, отдаленный ропот начал поражать его слух, постепенно увеличиваясь; порою дым валил ему навстречу, и вскоре перед собою, хотя
в отдалении, он различил слабый свет огня, который то вспыхивал, то замирал.
Я лег
в постель, но на сердце у меня было неспокойно, и я досадовал на моего друга. Я заснул поздно и видел во сне, будто мы с Сусанной бродим по каким-то подземным
сырым переходам, лазим по узким крутым лестницам, и все глубже и глубже спускаемся вниз, хотя нам непременно следует выбраться вверх, на
воздух, и кто-то все время беспрестанно зовет нас, однообразно и жалобно.
Ушёл я тихонько. Как поднялся на землю и вздохнул чистым
воздухом, опьянел от радости, голова закружилась.
Сырой весь, как
в погребе был. А он, Мардарий, четвёртый год там сидит!
Она следила за ним. Он подымал глаза и улыбался
сырому, сверкающему морскому
воздуху; пустота казалась ему только что опущенным, немым взглядом. Взгляд принадлежал ей; и требование, и обещанная чудесная награда были
в этих оленьих, полных до краев жизнью глазах, скрытых далеким берегом. Человек, рискнувший на попытку поколебать веру Аяна, был бы убит тут же на месте, как рука расплющивает комара.
Обилие вод
в краю насыщает летом
воздух теплой влагой и пахучей духотой; небо там бледное и мутное, точно запотело, солнце — тускло, вечерние зори — зловеще багряны, а лупа — на восходе — велика и красна, как
сырое мясо.
— Начинай! Эх, соплеменные, — держись!
В сырой и душный
воздух вечера врываются заунывные ноты высокого светлого голоса...
— Я не могу здесь оставаться! — сказала она, ломая руки. — Мне опостылели и дом, и этот лес, и
воздух. Я не выношу постоянного покоя и бесцельной жизни, не выношу наших бесцветных и бледных людей, которые все похожи один на другого, как капли воды! Все они сердечны и добродушны, потому что сыты, не страдают, не борются… А я хочу именно
в большие,
сырые дома, где страдают, ожесточены трудом и нуждой…
Удовольствие мое тускло, темнело; к этому прибавилась еще причина; кто не был
в тюрьме, тот вряд ли поймет чувство, с которым узник смотрит на своих провожатых, которые смотрят на него, как на дикого зверя, — Я хотел уже возвратиться
в свою маленькую горницу, хотел опять дышать ее
сырым, каменным
воздухом и с какою-то ненавистью видел, что и это удовольствие, к которому я так долго приготовлялся, отравлено, как вдруг мне попалась на глаза беседка на краю ограды.
С этим внутренним врагом ничего не сделаешь обыкновенным оружием; от него можно избавиться только переменивши
сырую и туманную атмосферу нашей жизни,
в которой он зародился, вырос и усилился, и обвеявши себя таким
воздухом, которым он дышать не может.
Цирельман поднял кверху руки, отчего рукава лапсердака сползли вниз и обнажили худые, костлявые, красные кисти, закинул назад голову и возвел глаза к закопченному потолку. Из груди его вылетел сиплый, но высокий и дрожащий звук, который долго и жалобно вибрировал под низкими сводами, и когда он, постепенно слабея, замер, то слышно было, как
в погребе быстро затихали, подобно убегающей волне, последние разговоры. И тотчас же
в сыром, тяжелом
воздухе наступила чуткая тишина.
Солнце лило
в палату целые потоки света и так пригревало, что приходилось от него прятаться, как летом, и не верилось, что за тонкими стеклами окон
воздух холоден, свеж и
сыр.
На десятки верст протянулась широкая и дрожащая серебряная полоса лунного света; остальное море было черно; до стоявшего на высоте доходил правильный, глухой шум раскатывавшихся по песчаному берегу волн; еще более черные, чем самое море, силуэты судов покачивались на рейде; один огромный пароход («вероятно, английский», — подумал Василий Петрович) поместился
в светлой полосе луны и шипел своими парами, выпуская их клочковатой, тающей
в воздухе струей; с моря несло
сырым и соленым
воздухом; Василий Петрович, до сих пор не видавший ничего подобного, с удовольствием смотрел на море, лунный свет, пароходы, корабли и радостно,
в первый раз
в жизни, вдыхал морской
воздух.
И тихо осеняет их радостный Ярило спелыми колосьями и алыми цветами.
В свежем утреннем
воздухе, там, высоко,
в голубом небе, середь легких перистых облаков, тихо веет над Матерью
Сырой Землей белоснежная, серебристая объярь Ярилиной ризы, и с недоступной высоты обильно льются светлые потоки любви и жизни.
И все молчат… А хмелевая ночка темней да темней, а
в дышащем истомой и негой
воздухе тише да тише. Ни звуков, ни голосов — все стихло, заснуло… Стопами неслышными безмолвно, невидимо развеселый Ярило ступает по Матери-Сырой Земле, тихонько веет он яровыми колосьями и алыми цветами, распаляет-разжигает кровь молодую, туманит головы, сладкое забытье наводит…
Любы Земле Ярилины речи, возлюбила она бога светлого и от жарких его поцелуев разукрасилась злаками, цветами, темными лесами, синими морями, голубыми реками, серебристыми озера́ми. Пила она жаркие поцелуи Ярилины, и из недр ее вылетали поднебесные птицы, из вертепов выбегали лесные и полевые звери,
в реках и морях заплавали рыбы,
в воздухе затолклись мелкие мушки да мошки… И все жило, все любило, и все пело хвалебные песни: отцу — Яриле, матери —
Сырой Земле.
Вода расходится
в воздухе, делается летучею; и когда много воды
в воздухе, он бывает
сырой, когда мало — сухой. Когда
в закрытом месте надышат люди,
воздух бывает дурной, нездоровый; а на открытых местах или
в лесу —
воздух здоровый, хороший. Это бывает оттого, что
в закрытой комнате к обыкновенному
воздуху прибавился тот дурной
воздух, который выдыхают из себя люди и все животные.
В походном, наскоро сколоченном из досок зверинце Иоганна Миллера сторожа еще не успели зажечь ламп для вечернего представления. На всем лежит тяжелая полумгла. Железные решетки, клетки, барьеры, скамейки, столбы, поддерживающие крышу, кадки с водою и ящики для песка кажутся при этом умирающем мерцании осеннего вечера нагроможденными
в беспорядке.
Воздух насыщен острым запахом мелких хищников: лис, куниц и рысей, смешанным с запахом испортившегося
сырого мяса и птичьего помета.
В кают-компании ни души. Чуть-чуть покачивается большая лампа над столом, и слегка поскрипывают от качки деревянные переборки. Сквозь жалюзи дверей слышатся порой сонные звуки спящих офицеров, да
в приоткрытый люк доносится характерный тихий свист ветра
в снастях, и льется струя холодного
сырого воздуха.
Совсем рассвело, но ровно свинцовые тучи висят над землей.
В воздухе белая мгла, кругом над
сырыми местами туманы… Пышет север холодом, завернул студеный утренник, побелели тесовые крыши. Ровно прикованный к раскрытому оконцу, стоит
в раздумье Самоквасов.
Поют у Манефы заутреню. По другим обителям тоже стали раздаваться удары
в било. Резче и резче носятся они
в сыром, влажном
воздухе… А у Манефы
в часовне поют да поют.
И, грубо схватив девочку за руку, он потащил ее куда-то
в сени. Вслед затем скрипнула какая-то дверь, которую Тася не видела
в темноте, потом на девочку пахнуло
сырым, затхлым
воздухом, и её спутник исчез, оставив ее одну среди непроглядного мрака.
Воздух был промозглый,
сырой,
в углах стояла плесень, капитальная стена была склизка и холодна на ощупь.
Володька мой тоже нуждается
в другом
воздухе. Он ужасно бледен и худ. Как его ни корми
сырыми котлетами здесь
в Петербурга, Зильберглянц говорит, что толку все-таки не будет.
С момента, когда из ее глаз исчезла станционная платформа со стоявшем на ней Карауловым, она вдруг ощутила вокруг себя и
в своем сердце какую-то пустоту. Ей показалось, что она из какого-то светлого, просторного, полного чистого
воздуха храма опустилась
в сырой, до непроницаемости темный и душный подвал.
По времени свету полагалось больше — это происходило
в последних числах июня, — но перед тем только что пронеслась сильная гроза, с проливным дождем и ветром, и посеревшие тучи еще не успели рассеяться, точно им было так же трудно и неприятно двигаться
в теплом и
сыром воздухе, как и мне.
В сыром, холодном
воздухе,
в тесноте и неполной темноте колыхающейся кареты, она
в первый раз живо представила себе то, что́ ожидает ее там, на бале,
в освещенных залах — музыка, цветы, танцы, государь, вся блестящая молодежь Петербурга.
Стекла были мутны от воды, и призрачной, расплывающейся тенью колыхалась отяжелевшая береза.
В доме еще не топили, жалея дров, и
воздух был
сырой, холодный и неприютный, как на дворе.